И пока стрелка его компаса повернута на меня, он будет рядом, он будет делать все для меня и даже для моего ребенка… Но… полюса могут поменять направление, этому даже есть научное название… Инверсия… Инверсия происходит раз в сотни тысяч лет… Но… происходит…

Раньше мне казалось, что это нормально,… нормально понимать, что человек может измениться, что чувства могут измениться. Раньше… до того, как разбилось вдребезги все….

До того, как я узнала правду о чувствах Игоря… вернее… об отсутствии у Игоря каких-либо чувств…

Зачем я опять о нем? Выбросить, забыть, растоптать… обратить в прах…

Мой строгий босс лежит рядом и просто смотрит на меня. Я хочу, чтобы так было всегда. Я хочу… Остановись мгновение…

Я внезапно кожей чувствую его желание. Нет, не кожей, каждой клеточкой…. Я знаю, что он положил меня на кровать, чтобы заняться сексом. Он говорил об этом. Он весь вечер говорит только об этом. И ему доставляет удовольствие говорить об этом, думать об этом, и он готов делать это долго, страстно, жестко, нежно… И непрерывно… Хотя я понимаю, что мужчинам нужен перерыв….

И вот этот мужчина, который готов был наброситься и терзать мою плоть, лежит рядом. Просто лежит! Только его рука касается моей руки.

Он ждет разрешения?

Я помню, еще несколько мгновений назад его руки гладили, ласкали. Почему он остановился? Неужели он на самом деле ждет моего разрешения?

Он оставляет за мной право сделать выбор?

Смешно… Конечно же, он прекрасно знает, что я выберу…

Даже просто смотреть на него — уже сводит лоно…

— Сладкая…

Я ничего не говорю, но он знает, что мне хочется спросить…

— Я не могу больше ждать…

Я тоже не могу… Я не могу… будь оно все…

Я всхлипываю…

Если бы моя память была как пленка, которую можно взять и засветить…

О, сейчас, наверное, мало кто знает и помнит о настоящей фотопленке!

Сколько лет назад мы делали фото на пленочный фотоаппарат?

Я была совсем маленькая… совсем-совсем…. Папа купил тогда так называемую "мыльницу", там пленка была в специальной коробочке — цилиндре. Вставляешь кооробочку внутрь, закрываешь крышку и можно сделать целых 36 кадров! Это если покупаешь пленку на 36.

Папа любил фотографировать, покупал сразу много этих цилиндриков. Когда он отщелкивал несколько пленок, то мы с ним шли в специальный фотоларек, и отдавали пленки в печать. Я так любила ходить вместе с папой получать готовые фотографии!..

Тогда было много хороших снимков. Почему-то гораздо больше, чем сейчас, когда ты можешь хоть сделать сто кадров в минуту…. Наверное потому, что к каждой фотографии готовились, поэтому и выходило хорошо.

Сейчас все проще, удалил кадр и сделал новый… Иногда жаль, что с жизнью не все так просто, нельзя удалить неудавшийся эпизод, нельзя переснять день, или стереть неудачные отношения…

Но пленку-то я сначала вспомнила не эту, не коробочки из мыльницы в 36 кадров… Я вспомнила другую… такой фотографировал дед. И фотоаппарат у него был — не мыльница, а целая камера. Использованную пленку нужно было доставать из фотокамеры в темной комнате. Если пленка попадала на свет, то все, что на неё снимали исчезало… без следа…

Это тоже вариант. Весьма удачный. Хорошо бы вот так вот "засветить" свои неудачи, свою память…

Я хочу, чтобы память моя исчезла… без следа…

Чтобы я могла опять верить… в себя, в него, в мир, в любовь…

Я верю в любовь… Просто… мне сложно поверить, что меня можно любить…

Особенно, что меня может любить такой как он…

Мистер совершенство… Я вся ваша… но только, нужна ли я вам? Как долго продлится это ваше безумие?

Я прикасаюсь к его груди… он даже не расстегнул до конца рубашку… Или он расстегивал её, а потом снова застегнул? У него совсем мало волос на груди… Мне это нравится,… нравится, что они есть…

Я слышу его сдавленный вздох…

Все… нет больше сил!.. Нет у нас обоих… этот бросок друг к другу… в нем почему-то столько отчаяния…

Его поцелуи, такие нежные, глубокие… он словно пьет мое дыхание, пьет меня… Он что-то шепчет, но у меня такой шум в ушах от ударов сердца, что я не понимаю ничего…

— Женя… Женя… Я…. Я хочу тебя… я хочу….

— Да, да… пожалуйста….

— Я попробую… я успею…. Ты слышишь? Ты понимаешь меня?

Не хочу слышать, слушать, понимать… Я хочу только быть наполненной, стать наполненной им… Чтобы он растянул меня…

Я чувствую головку его члена. Кажется, она вся горит в огне…

Глава 20. Женя

Я чувствую головку его члена. Кажется, она вся горит в огне…

Я раздвигаю ноги, мне так хочется его там, внутри! Я тоже вся в огне!

Никогда не думала, что мое возбуждение может быть таким — я реально теку и теку! Влага смазки бежит по ногам.

Он чувствует это, смотрит на меня, внезапно хищно ухмыляясь, отстраняется, проводит пальцами у меня межу ног, потом подносит пальцы к губам и облизывает — от одного этого уже можно кончить и я, чувствуя мучительный спазм, свожу ноги. Как же мне хорошо!

Он продолжая ухмыляться снова окунает пальцы в мою влагу, потом подносит пальцы к моему рту, смазывает губы, потом проталкивает пальцы мне в рот, заставляя сосать.

И снова спазм и огонь там, внизу.

Он выпивает мой стон. Мы целуемся страстно и между нашими губами вкус моего тела, моего естества!

Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Никогда!

Боже, что мне надо сделать, чтобы это было так? Что?

Мне кажется, я готова абсолютно на все!

— Если ты не хочешь ребенка, мы что-нибудь придумаем… Я буду очень стараться…Я… успею…

Я не сразу понимаю, о чем он…

— У меня хорошая реакция, правда… я же был спортсменом.

Мне становится смешно. Интересно, в каком виде спорта практикуют быстрое вытаскивание члена?

Он снова целует меня, и я притягиваю его к себе, схватив за член, просто вставляю его в себя. Да! Я хочу так!

Я просто хочу, чтобы мы были одним целым. Я хочу… Я хочу тебя, хочу, тебя, хочу!!!!

Я шепчу это, шепчу… Чувствуя его рядом, внутри меня, вокруг меня. Это целый мир! Мир жесткий и ласковый, нежный и сильный. Он наполняет меня, погружается до самого края. И вдруг толкается сильно, резко, глубоко…

Глубже, чем я готова принять его сейчас. На мгновение я чувствую резкую боль, вскрикиваю. Слышу, как с его губ срывается стон.

— Прости….

Как же хорошо! Я открываю глаза и сразу тону в его темных зрачках. Он опускает голову и прижимает свой лоб к моему.

Он больше не целует меня. Мы словно прорастаем друг в друга в этот момент. Я хочу, чтобы это было надолго, чтобы сейчас это длилось долго…. Кажется, я говорю вслух.

— Я тоже хочу долго… Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Мне хорошо.

— Я знаю. Вот так…

Он начинает двигаться сначала медленно, размеренно, но как только я привыкаю к ритму он его меняет. Это мешает мне сосредоточится, мешает сорваться за край. Я знаю, что он не хочет, чтобы я срывалась. Он хочет держать меня на грани. Хочет, чтобы я почувствовала… Как же это хорошо!

Я словно разделена сейчас на две половинки. Одна полностью отдается страсти, а другая как будто смотрит на все со стороны, и оценивает.

Я никогда раньше не занималась любовью! Определенно! Все, что было «до» Алекса — это было что угодно — секс, совокупление, соитие…

Да, мне было даже, быть может и хорошо, но…

— Женя….

Я смотрю в его глаза — он словно просит меня не думать. Не надо думать! Ни на секунду не отрываться от него. Я и не смогу оторваться потому, что мы — одно! Он вколачивается быстрее, его дыхание становится резким, волна почти захлестывает меня, но он снова снижает темп… Я задыхаюсь. Я хочу получить уже все. Хочу утонуть и выплыть, взлететь и падать…

— Пожалуйста! Я прошу тебя! Я не могу больше! Пожалуйста-а-а…

— Да… да… сейчас…

Он опускает губы на мои, его прикосновения такие нежные. А я хочу захватить его полностью, терзать укусить…. И знаю, что еще несколько движений и начнется мой полет и я хочу забрать его с собой. Он должен быть внутри. Он должен выплеснуть свое желание, и я хочу получить каждую каплю!